Чем живет научная общественность, и как она взаимодействует с предприятиями судостроения? На эти и другие вопросы отвечает исполнительный директор ФГУП «Крыловский государственный научный центр» Михаил Александрович Загородников.

Какие научные исследования сейчас в приоритете у «КГНЦ»?

Ледовые технологии и все, что связано с освоением севера: строительство судов ледового класса, буровых платформ, вопросы, связанные с бурением в дрейфующих льдах, исследование различных ветровых нагрузок. Здесь нужно говорить о новых подходах и требованиях к расчетам и конструкциям, связанным с прочностью. Цель — расчеты должны быть более точными, а материалы и конструкции более современными. Как следствие, уменьшается металлоемкость, трудоемкость и цена изделий. По движителям — это винты из композитных материалов. В первую очередь, для подводных лодок, а впоследствии, возможно, и для гражданских судов. Японцы уже начинают рассматривать массовое применение таких винтов для гражданского судостроения. Следующее — это водородная энергетика, мы дорабатываем промышленную технологию, скоро ее закончим. Система электродвижения судов. По военной тематике — вопросы скрытности судов и все, что с этим связано. Важный момент — совершенствование нормативной базы, связанный с созданием новых ОСТов, норм и правил, приведение их в соответствие с сегодняшними реалиями.

Какие разработки, исследования, проекты последних лет стали наиболее значимыми?

Ледокольная техника. Проектироваться нового ледокола «Лидер»; буровое судно ледового класса. Осуществляем поставку на новые атомные ледоколы пр. 22220 систем электродвижения. Впервые в России, с прошлого года вошло в проект, а с этого будут устанавливаться с нашей помощью отечественные механические винто-рулевые колонки, сейчас будем работать над электрическими. Это довольно большой, серьезный проект-вызов.

Как можно оценить долю государственных и частных заказов в центре?

Грань между ними очень тонкая, ориентироваться трудно. Вот, скажем, «Газпром», «Роснефть», «Росатом» — это частные или государственные компании? Давайте 15–20% отнесем к частным, остальное в той или иной степени государственное.

Можете оценить объем НИОКР в КГНЦ?

От общего объема выручки — 35–40%. Процент достаточно весомый. Но задача не в том, чтобы увеличивать объем, а в том, чтобы он был трансформирован в реальные изделия или внедренные технологии. Вот тут есть проблемы. На них будем сосредотачиваться.

Проблема лежит в области кадров или экспериментальной базы центра?

Ни там, ни там. Вопросы «внедрения» это в принципе самое узкое горлышко нашей экономики. Они системные. Например, если ты внедряешь результаты ОКРа на производство, то это связано со следующими моментами: быстро и дешево надо получить площади, где развернуть производство, дешевые кредитные линии, квалифицированные кадры, льготный период налогообложения. Это комплексный вопрос. Производственно-технологическая дисциплина страдает, налицо отсутствие должного понимания необходимости научно-технического сопровождения при постановки на производство сложной наукоемкой продукции. Слышим же по телевизору постоянно: мы разработали то, и то, и то…а где это все в магазинах, на дорогах, в морях, в воздухе? От того, что задумали, до конечного продукта многое не доходит.

Что говорят следующие показатели в рамках программы «Развития судостроения на 2013–2030 годы»: доля обновленных и новых основных производственных фондов научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро отрасли — 72%; доля инновационных работ гражданской направленности в общем объеме научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ — 32%?

По нам, так они говорят все точно. Если вы пройдете по нашему центру, посмотрите, в каком состоянии основные фонды, то увидите, что у нас новые бассейны строятся, новые корпуса, новые стенды, реконструирующиеся везде. Не везде так, конечно, но в целом более или менее. По второй цифре, думаю, соответствует. Вопрос заключается опять во внедрении. Гражданского российского флота вообще не много строится. Основной флот строится для нефтегазовой отрасли. Но огромные танкеры, контейнеровозы строятся не у нас. Чтобы построить такую махину, надо создать производство двигателей, винторулевых колонок. Внутри таких кораблей ведь огромные механизмы, различные сложные системы. Это все наукоемкое производство, мы пока не готовы это строить. У нас строятся отдельные виды научно-исследовательских судов, сейчас начинается программа и она будет выполнена в той или иной форме — развитие рыболовного, траулерного флота для гражданского судостроения. Прогнозируем активизацию вопросов, связанных с пассажирским речным флотом. По Волге ведь по-прежнему ходят доисторические паромы.

Мне показали оффшорный комплекс, который в ближайшие 1,5 года будет введен в эксплуатацию. С ним связаны основные перспективы центра?

Основные перспективы, на мой взгляд, связаны с преодолением «узкого горлышка» — научится делать системный инжиниринг и внедрять созданные технологии. Бассейн это всего лишь инструмент. Нужно от теории, разработок или опытных образцов переходить ко внедрению. Осуществлять научно-техническое сопровождение и для этого хорошо иметь бассейн, суперкомпьютер, докторов наук, академиков и многое другое.

То есть вопросы внедрения для вас более важны, чем привлечение новых заказов?

На сегодня «да», так как в предыдущие годы создан солидный научно-технический задел.

Много ли у вас проектов с западными компаниями?

Они есть, но небольшие. И по объему работ, и по деньгам. Я не зря говорил про узкое горлышко. Если бы мы могли предоставлять какую-то комплексную услугу под ключ, то количество могло быть меньше, но по объему и качеству больше. К этому надо идти.

Насколько активно происходит модернизация экспериментальной базы центра? Все ли вас устраивает?

Никого в этом мире ничего не может на устраивать на 100%. Абсолютно счастливых людей не бывает. Но исходя из возможностей страны все идет абсолютно нормально. По отношению к другим мы вполне прилично переоснастились.

Кроме оффшорного комплекса что-то еще отметите?

Программа огромная. Ледовый бассейн, целая стендовая база по водородной энергетике площадью 8 га строится под Пушкиным. Созданы и уже модернизированы стенды системы электродвижения, эллинги по прочности, строится ландшафтная труба. Это серьезное подспорье, которое в будущем позволит получить серьезные результаты и быть устойчивыми на рынке.

Обратил внимание, что многие направления в центре возглавляют молодые специалисты. Насколько актуальны кадровые проблемы в КГНЦ? Как происходит взаимодействие с профильными ВУЗами (ВоенМех и Корабелка)?

В последние годы восстановление кадровой структуры науки путем привлечения в нее молодежи входит в число приоритетных задач. Предприятие заинтересовано в притоке молодой и амбициозной молодежи. Но здесь есть свои сложности, поскольку одних амбиций не достаточно, нужны навыки. В этом есть определенные проблемы, так как институт наставничества у нас пока работает недостаточно хорошо, в силу разных причин.

Возвращаясь к вопросу о взаимодействии с ВУЗами. На сегодняшний день осуществляется отбор выпускников учебных заведений и подготовка кадров для судостроительной промышленности, в том числе обучение в рамках государственного оборонного заказа. На Предприятии студенты проходят практику, выполняют под руководством наших ученых, выпускные квалификационные работы, участвуют в конференциях и семинарах, публикуются в научных изданиях Предприятия. Важными шагами в интеграции науки и образования явилось открытие базовых кафедр совместно с ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный морской университет».

Как решаются в центре вопросы интеллектуальной собственности?

Порядок определен. Все результаты научной деятельности учтены и на баланс ставятся постоянно. Есть четкий регламент, утвержденный Министерством промышленности и торговли, и мы работаем в соответствии с ним. У нас есть целое подразделение, которое определяет эти результаты, выявляет, патентует и принимает к учету. Только уточню, что задача учета РНТД это не наша задача, потому что центр — собственность российской федерации. Мы выступаем только как оператор, а учет осуществляет министерство. Другой разговор, что нет такого же массового пользования этими результатами. Чтобы покупали, приходили, рынка пока нет. Есть примеры, когда результаты используются, но, опять же, рынка в общепринятом понимании такого нет. Основная проблема состоит в том, что у нас есть непонимание, что такое интеллектуальная собственность на уровне менталитета.

Каким является текущее состояние судостроительной отрасли применительно к научной среде?

Со стороны промышленности есть определенная настороженность к научной среде и отсюда их нежелание, чтобы представители этой среды осуществляли научно-техническое сопровождение. Это не значит, что они отказываются, но комплексное сопровождение пока отсутствует. По отношению научных учреждений к предприятиям судостроения, они пока не очень восприимчивы к новому, потому что много всякой неразберихи у них самих, много дополнительных функций свалилось. Я имею ввиду, множество новых законов: «О конкуренции», в частности. Новые спец. счета появились, все работает через казначейство. Все это в корне меняет систему управления предприятием, как это все будет работать сказать трудно, нужен опыт применения.

Много предприятий отрасли входит в ОСК, вы разрабатывали программу развития судостроения. Что в итоге это дает на практике?

В стратегии ОСК был заложен дивизионный принцип, а его как не было, так и нет. Он есть на уровне департаментов, но в разрезе предприятий его пока нет. В моем понимании там произошел перекос в сторону уменьшения полномочий заводов и увеличения полномочий головной компании, при этом договорные обязательства оставлены на юридических лицах, на самих предприятиях. Наверное, это будет как-то все подшлифовано в ближайшем будущем.

От кого все-таки больше зависит будущий прогресс?

И от конкретных людей, и от ситуации в стране. Я считаю, что пока идет вся это встряска с нефтью есть шанс на модернизацию. Мы хоть поймем, кто есть кто. Может, возьмемся за собственные разработки. Все вокруг твердят про импортозамещение. А много его или мало? По телевизору посмотришь, так много, а по жизни, так и не так много. И где вот эта золотая середина? Автобусы по городу ездят российские, а станки на заводах стоят импортные. Есть импортозамещение?

И в заключении, Михаил Александрович, хочу попросить вас сделать прогноз на ближайшее будущее.

В 2016-м году с точки зрения ОСК, да и частных заводов большого падения не будет, потому что основные заказчики сейчас это бюджет, а там все заказы более или менее подтверждены. Может быть, 5–7% будет падение, за счет инфляции цены вырастут. Госпрограмма вооружения пока финансируется, никто не менял сроков. В этой связи я считаю, что судостроение находится в хороших условиях. Наш центр конкретно в несколько худших. Возможно, пойдут сокращения, будем искать другие механизмы, оптимизироваться, разрабатывать комплексные предложения для наших партнеров, больше вникать в их нужды. Что будет в 2017-м, сказать пока не могу.

Оригинал статьи размещен на сайте sudostroenie.info