Вы используете устаревший браузер, который не поддерживает такие современные технологии как HTML5 и CSS3, используемые на этом сайте.
Просьба воспользоваться современным браузером Chrome, Opera, Firefox

«Курск»: последнее всплытие

21 августа 2015

О подготовке и проведении уникальной операции по подъёму со дна Баренцева моря атомной субмарины «НВ» рассказали специалисты Крыловского государственного научного центра

Решение о том, что лежащий на 100-метровой глубине «Курск» будут поднимать, было принято по горячим следам — 28 августа 2000 года. Ответственным за операцию назначался проектант — ЦКБ МТ «Рубин» во главе с академиком Игорем Спасским. При этом научно-техническое сопровождение работ, проведение большинства расчётов, натурных и модельных испытаний возложили на ФГУП «Крыловский государственный научный центр» — в то время ФГУП «ЦНИИ им. академика А. Н. Крылова».

Накануне 15-й годовщины трагедии «Курска» журналист «НВ» побеседовал с теми, кто непосредственно принимал участие в работах по подготовке уникальной судоподъёмной операции. Именно уникальной, поскольку сразу по нескольким параметрам такого не было никогда. Во-первых, первый раз с такой глубины поднимали столь большой и сложный объект. Во-вторых, сроки на подготовку были, мягко говоря, сжатые.

Необходимо отметить, что это был уже не первый случай подъёма со дна аварийной подводной лодки. Однако в предыдущих ситуациях речь шла в основном о подъёме несопоставимых с «Курском» по массе и габаритам дизельных ПЛ с относительно небольших глубин. Опыт подъёма объектов, подобных «Курску», был ограничен единичным случаем подъёма АПЛ К-429 с глубины 42 метра.

При подготовке подъёма «Курска» помимо выбора самого способа проведения операции предстояло ещё понять, выдержит ли её корпус лодки, повреждённый взрывом торпед, каждая из которых предназначена для того, чтобы отправить корабль на дно? Как поведёт себя система «лодка — подъёмный комплекс» в момент отрыва от грунта и на всех последующих стадиях подъёма и транспортировки АПК к берегу?

Собеседниками «НВ» стали старший научный сотрудник отделения прочности Борис Кузнецов, ведущий научный сотрудник отделения прочности Виктор Осипенко, главный научный сотрудник лаборатории гидродинамики и динамики Владимир Зайцев.

«НВ»: В период подготовки операции по подъёму «Курска» много разговоров велось о нецелесообразности её проведения: большие глубины, огромные затраты. Хотя можно вспомнить, как в Атлантике американцы пытались поднять нашу затонувшую субмарину. Но они преследовали цель завладеть оставшимися на погибшей лодке секретными документами.

Борис Кузнецов: Они поднимали с глубины 4,5 километра. У нас было 108 метров и цель защитить честь и достоинство государства…

Виктор Осипенко: Общественный резонанс катастрофы «Курска» был огромным. При этом лодка с боекомплектом и атомным реактором находилась на вполне доступных глубинах, что облегчало техническую сторону подъёма. Поэтому было принято соответствующее решение. И Запад готов был помочь. Выдвигались предложения по оказанию финансовой поддержки подъёма «Курска».

«НВ»: В своих интервью представители фирмы «Маммут», которая в конечном итоге сыграла важную роль в подъёме «Курска», утверждают, что идея подъёма лодки захватами сверху принадлежала им…
Борис Кузнецов: Технология опускания и подъёма габаритных тяжёлых грузов была всегда, и «Маммут» ею прекрасно владел. Когда была поставлена задача поднять лодку, было устроено нечто вроде мозгового штурма. Посыпались всякие предложения. И под влиянием старой информации о подъёме американского самолёта с глубины несколько километров в Карибском море путём его загарпунивания возникла эта идея. И дальше её начали развивать. Сначала решили не вскрывать прочный корпус, а зацепиться за шпангоуты (поперечные рёбра прочности корпуса корабля, имеющие в сечении Т-образный профиль. — Прим. ред.). У лодок этого проекта они расположены снаружи прочного корпуса. Надо было только прорезать лёгкий корпус, чтобы получить к ним доступ. Большую роль при этом играли моральные соображения — внутри находились погибшие, и до поры до времени не хотели тревожить их покой. Но потом ещё осенью 2000-го корпус вскрыли, в том числе и для того, чтобы поднять на поверхность тела погибших в кормовых отсеках.
И после этого Игорь Дмитриевич Спасский — руководитель «Рубина» — решил, что не будем хвататься за шпангоут. Лучше прорежем между ними корпус и вставим туда разжимной захват в виде гарпуна. То есть будем браться не за полки шпангоутов, а подведём опорные элементы захвата под стенку шпангоута (в основание Т-образного профиля. — Прим. ред.). Кстати, последующие испытания показали, что можно было делать и так и так.

«НВ»: Почему отказались от идеи подъёма с помощью понтонов? Из-за больших глубин?
Борис Кузнецов: Дело в том, что понтоны — очень трудно управляемая вещь. Закачиваемый в них воздух расширяется, охлаждается… По мере приближения к поверхности воды его характеристики, а соответственно, и подъёмные свойства понтонов, меняются. Управлять такой системой крайне сложно. Теоретически можно что-то просчитать. Но практически… Несколько лучший вариант — метод ступенчатого подъёма. Но для той глубины, на которой находился «Курск», применение этого метода потребовало бы автоматизации закрепления понтонов.

Виктор Осипенко: При подъёме с помощью понтонов крайне усложнялась ещё одна задача — передача лодки в док после завершения операции. Да и транспортировать на них по морю объект, который весит 12 тысяч тонн, крайне сложно.

«НВ»: Ну, хорошо, что нашлась баржа «Гигант-4», которая по своим характеристикам подходила как для размещения на ней подъёмного оборудования, так и для того, чтобы, прижав к ложементам в её корпусе поднятый со дна «Курск», отбуксировать его в Росляково. А если бы её не было?

Виктор Осипенко: О существовании подходящей по характеристикам баржи специалисты «Рубина» знали заранее, когда прорабатывался вариант подъёма с помощью плавучего крана. Тогда планировалось «подвесить» лодку к специальной промежуточной раме и тянуть её вверх двумя гаками грузоподъёмностью по 7000 тонн каждый. С помощью рамы предполагалось передать поднятый «Курск» на баржи. Но от этого варианта отказались опять же по причине трудностей контроля за системой в целом. Да и момент передачи поднятой лодки на баржи в условиях волнения был опасен.
Поэтому вариант с использованием расположенных на барже мощных тросовых домкратов с возможностью регулировки усилий на каждом из них был признан наилучшим.

«НВ»: Можно сказать, что это была уникальная технология?
Борис Кузнецов: Я бы так не сказал. Подобные технологии давно применяются на шельфе при монтаже донных элементов обустройства месторождений. Другое дело, как эта технология была применена в конкретной ситуации. Вот это было уникально.
При этом, отдавая должное качеству организации разработки проекта подъёма под руководством «Рубина», следует подчеркнуть, что гарантия безошибочного выбора конкретных технических решений всех уровней в конечном счёте обеспечивалась в рамках так называемого научно-технического сопровождения разработки проекта подъёма.

Виктор Осипенко: Кроме самой идеи браться за верхние элементы корпуса лодки, которая принадлежит Крыловскому центру, мы разрабатывали программу проверки принятых технических решений. Из Северодвинска привезли фрагмент корпуса лодки того же проекта. В институте в нём вырезали отверстие, завели в него захват со стрендами (тросовыми элементами, передающими подъёмное усилие. — Прим. ред.) и экспериментально проверили, выдержит ли связка «корпус — грузонесущая связь» действие подъёмного усилия. Так получили основной результат. При нагрузке 2040 тонн стали выползать из цанговых захватов стренды. При этом сам захват оставался в отверстии и не взламывал корпус. Эти испытания показали, что по предельным нагрузкам у нас есть запас примерно в 2–3 раза.
Далее на другой установке мы испытали эту связку на необходимое число циклов нагружения, связанное с волнением при буксировке.

«НВ»: Просчитывали усилия на момент отрыва от дна? Ведь в этот момент происходит своего рода «прыжок».
Виктор Осипенко: В этом случае повезло. Лодка практически не присосалась к дну. Так что усилия оказались меньше расчётных.
«НВ»: Много разговоров ходило о том, почему перед подъёмом отрезали первый отсек. Дескать, взрывы происходили в нём, в нём и были главные улики. И их будто бы оставили на дне, чтобы скрыть истинную причину аварии…
Борис Кузнецов: Ну, уликами пусть занимается прокуратура. С нашей же точки зрения, ситуация выглядела следующим образом. Отсек был разворочен. Если бы начали поднимать лодку вместе с ним, то был велик риск того, что по мере подъёма носовая часть самопроизвольно начнёт отваливаться. Кроме того, не было уверенности, что все боевые заряды сдетонировали. А при таких операциях, как судоподъём, произвол недопустим. Иначе всё пойдёт насмарку. Кроме того, не стоит забывать, что после подъёма лодку предстояло завести в док. А когда вместо носа — «розочка», это затруднительно.
Виктор Осипенко: Именно поэтому «Маммут» перепилил уцелевшие килевые конструкции тросовой пилой, оставив носовую часть первого отсека на дне. Кстати, испытания режущих элементов тросовой пилы проводились в Крыловском центре.
«НВ»: Вы упомянули про неясность вопроса с полной детонацией торпед. Но ведь на борту «Курска» были ещё крылатые ракеты. Кто-нибудь давал гарантию, что они не взорвутся?
Виктор Осипенко: Специалисты предварительно осмотрели контейнеры и оценили их состояние. Это было сделано во время погружений подводных аппаратов.
Тем не менее разработчиками проекта при подъёме было решено не прилагать усилия к бортам в местах расположения контейнеров крылатых ракет. И в районе реактора корпус также не трогали. Чтобы не повредить трубопроводы и не допустить утечек.
Вообще же при подъёме — три самых главных условия. Во-первых, надёжно взяться за поднимаемый объект, не допуская его смещения в захватах. Во-вторых, не сломать объект в целом и локально в районе захвата. И, в-третьих, не допустить разрушения грузонесущих связей на волнении. Перечисленные условия были реализованы при подъёме «Курска».
От себя добавлю: до сих пор удивительно, как в столь сжатые сроки участники подъёма успели и баржу переделать, и домкраты поставить, и изготовить 26 захватов, устройства намотки-смотки стрендов и всё испытать. К счастью, экспериментальная база Крыловского центра позволила провести весь комплекс необходимых испытаний в кратчайшие сроки.
«НВ»: Владимир Николаевич, кроме испытаний на прочность была ещё масса других моментов, которые предстояло решить институту…
Владимир Зайцев: Сначала о словах голландцев, будто бы идею подъёма придумали они. Не могли они этого сделать, хотя бы потому, что у них лодки не было. Вся документация была у нас. И все расчёты. Так что они немного приукрасили.
И ещё позволю себе небольшую шпильку в адрес не вас лично, но ваших коллег.

В самый разгар работа мы совершено не ощущали поддержки. Напротив — большинство журналистов были уверены, что ничего у нас не получится, что сама по себе идея бредовая. Что мы — дураки, которые ничего не понимают, поднять не смогут и опозорятся на весь свет. Такое было ощущение, что нам просто желают провала. Не могу сейчас вспомнить ни одной статьи в поддержку. Уже когда начались в центре модельные испытания, нашу работу в бассейне сравнивали с деятельностью дворца пионеров. Будто и не наука это всё, а халтура чистой воды и профанация. Неприятно.

При этом от простых людей приходила масса всяческих предложений, как усовершенствовать процесс подъёма. То нам одно советовали, то — другое. «Рубин» просто заваливали такими письмами.

«НВ»: Когда вы ощутили, что пришла самая горячая пора?
Владимир Зайцев: В тот момент, когда подключили голландцев, у которых были необходимые для реализации идеи домкраты. Что-то предлагали и наши фирмы, но оказалось, что у голландцев это достаточно отработанная конструкция. На доводку своего времени просто не было.
Основная сложность была в минимальных сроках. А проект был достаточно сырой. Многое пришлось моделировать. Прочнисты сделали большой объём работы по своей части. А нам предстояло выяснить вопрос, как поднимать. В какой последовательности нагружать домкраты. При какой балльности моря это можно делать. С какими скоростями. Как оптимально располагать захваты по длине.
Кроме того, мы до этого не решали никогда целый ряд задач. Например, как решить задачу одновременного распределения нагрузки по 26 подъёмным связям. Подняли лодку — её нужно прижать к барже. Нужно было проработать вопросы безопасности, поскольку не было гарантии, что все 26 захватов встанут на место. А если не все? Сколько можно допустить не сработавших? А что будет, если один или несколько оборвутся в процессе подъёма? А ведь были опасения, что при обрыве одного стренда начнётся цепная реакция и лопнут все. Значит, нужно было придумать такой вариант нагрузки, чтобы исключить цепную реакцию. И самое тяжёлое, что приходилось преодолеть, — капризность компенсаторов колебаний, которые входили в подъёмную систему. Конструкция компенсаторов была такова, что при колебаниях мог происходить удар об ограничитель, особенно об верхний, и компенсатор при этом выходил из строя.
Зачастую получалось, что мы укладывались в допустимые нагрузки, но при больших перемещениях компенсаторы могли ломаться. На практике этих проблем удалось избежать.

Но тогда мы этого не знали и нам нужно было выбирать условия работы, просчитывать курсовые углы, вносить изменения в проект.

Приведу один пример. В процессе подъёма на систему «лодка — подъёмный комплекс» действует волнение. Причём, как показывали наши расчёты, курсовые углы из-за положения лодки на грунте будут неблагоприятными. Поэтому было предложено, что, как только лодка оторвётся от грунта, баржа должна тут же поворачиваться носом на волну. Такое простое решение по расчётам на целый балл повышало интенсивность допустимого волнения. А значит, расширяло окно допустимых для работы погодных условий.

«НВ»: Вашим коллегам я уже задавал вопрос о расчёте момента отрыва «Курска» от грунта…
Владимир Зайцев: С присосом мы мучились долго. Специалисты выдавали цифры в 3–5 тысяч тонн. Которые к тому же и очень быстро пропадают. Мы очень долго добивались того, чтобы отрыв прошёл мягко. Чтобы не загубить компенсаторы. Но нам повезло — «Курск» не успел сильно присосаться ко дну.
«НВ»: Когда лодка появилась на поверхности, все вздохнули с облегчением?
Владимир Зайцев: Лодка весь путь следования была прижата к ложементу на барже. Сильно тянуть нельзя — можно повредить ракеты и лёгкий корпус. С другой стороны, прижмёшь слабо — начнёт бить на волнении. В итоге долгих споров выбрали схему, которая всех устроила. Вздохнули с облегчением, когда лодка всплыла в доке в Росляково.

Оригинал статьи размещен на сайте Невское время

Возврат к списку

Далее: Санкции во льдах